Атлас Мира

28 июля в Венесуэле выбирают нового президента. Останется ли "боливарианский социалист" Николас Мадуро, большой друг Путина, поддерживающий его в войне против Украины, и при этом окончательно доведший Венесуэлу до полного политического и социально-экономического коллапса, сидеть в своем кресле?

Особое место в гибридной войне Кремля против Запада отведено Болгарии – чему все время появляются подтверждения. Насколько заметно сегодня российское влияние в Болгарии? И на какие силы опирается Москва, действуя в Софии?

Какие партии теперь хотят видеть во власти европейские избиратели? Почему такую силу почти везде набирают националисты, причем как откровенно левые, так и ультраправые? И так ли уж велики сегодня различия между европейскими левыми и правыми?

4 июля британцы выбирают новых депутатов Палаты общин. Консервативная партия, формирующая правящий кабинет уже 14 лет, потерпит, скорее всего, тяжелейшее поражение. Кто придет на смену тори? И почему такую мощь в современной Британии обрели ультраправые националисты во главе с Найджелом Фараджем?

28 июня в Иране после гибели Ибрахима Раиси пройдут досрочные президентские выборы. Президент Ирана – лишь что-то вроде премьер-министра в этой особой стране, где уже 35 лет фактически правит "Рахбар" и Великий аятолла Али Хаменеи. И все же по ряду причин нынешние выборы вызывают огромный интерес.

Мадрид в 2024 году заметно увеличит помощь Киеву. Сколько будет выделено денег на прямую военную помощь? Как, например, испанские полицейские расследуют преступления, совершенные в Украине российскими солдатами? И готова ли сама испанская армия к началу гипотетического военного конфликта в Европе?

Что собой представляет нынешняя власть в Узбекистане, если сравнивать ее с властью российской? Насколько прав Владимир Зеленский, сказавший, что лидеры стран Центральной Азии склоняются к Москве из страха? Между кем лавирует узбекский президент Шавкат Мирзиёев – и что ему нужно от Владимира Путина?

Внезапные смерти или недееспособность глав государств – огромная часть мировой истории. Покушение на премьер-министра Словакии Роберта Фицо и гибель президента Ирана Ибрахима Раиси в этом смысле весьма показательны. Насколько часто что-то случившееся с лидером страны может вести к большим переменам?

"Важнее всего в Китае попить чай один на один". Путин начинает поездку в КНР, чтобы проверить, как работает "неограниченное партнерство" Москвы и Пекина. Каковы самые важные вещи, которые сейчас Путин хотел бы получить от Си Цзиньпина, а Си – от Путина?

Полгода назад президентом Аргентины стал Хавьер Милей, дерзкий новичок, называющий себя анархо-капиталистом. Он симпатизирует Зеленскому и Трампу и с неприязнью относится к Путину и Си Цзиньпину. Какие радикальные реформы он успел провести? И в какую сторону он развернул внешнюю политику страны?

Почему именно Эстония больше всех готова тратить на помощь Украине? Способна ли сама эстонская армия противостоять возможной российской агрессии? И почему Таллинн все чаще говорит о "гибридных спецоперациях", которые организует против него Москва?

Петер Пеллегрини и Роберт Фицо. Виктор Орбан, Румен Радев и Зоран Миланович. Это имена некоторых европейских политиков, которых обвиняют в симпатиях к Москве и в том, что они, как минимум, занимают двойственную позицию в отношении войны в Украине. Как и чем это объяснить?

Волна мигрантов, попадающих в США через Мексику – уже основная тема дебатов в Вашингтоне, влияющая даже на помощь Украине. С каждым днем их все больше. Где мигрантов на их пути ждут самые большие ужасы, какие опасности им приходится преодолевать – и как решать эту проблему?

Последний теракт в Москве вновь заставил задуматься над угрозой, которую несут радикальные идеологии. Кто и почему становится террористом в наше время и кто становился на путь террора в прежние времена? Люди, которые не хотят жить сами и готовы лишить жизни других, – почему их так много?

Насколько исключительную роль играет Иран в ближневосточной "большой игре"? Кого именно можно считать союзником Ирана, от России до хуситов в Йемене, и на какой военно-политической и идеологической базе основаны их союзы с Тегераном? И насколько Иран учитывает мнение Москвы, делая тот или иной ход?