Разговор о свободной России и россиянах, вынужденных более столетия строить модель своей страны за рубежом. Это судьбы эмигрантов, беженцев, невозвращенцев. Но не только. Россия, для живших и живущих в ней иностранцев, — это тоже зарубежье.
Гость первого эпизода подкаста - историк, заведующий библиотекой "Мемориала"
Людям хотелось воздуха свободы. Виктор Корчной, убежавший летом 1976 года, говорил, что в его бегстве нет политического контекста: "Я видел, что меня убивают, как шахматиста, а я хотел стать чемпионом мира"
Почти десть лет я работала на «Эхе», хотелось строить новую счастливую Россию будущего. 24 февраля стало понятно, что никакой счастливой России будущего в обозримом будущем не настанет. А самое главное, что у меня на руках трое маленьких детей, которых я не хочу растить в стране агрессоре
В 1979 году в Ленинграде вышел первый в СССР феминистский самиздат, редакцию которого перед началом Олимпиады-80 выслали из СССР. Одной из них была писательница Наталья Малаховская, с тех пор живущая в Австрии
Слово "правда", когда его переводят на другие языки, утрачивает половину своего смысла. Как правило переводят, как "истина": truth, Wahrheit, verità, но забывают про "право", про "справедливость". Философия, это та область мысли, которая старается утраченное и непереводимое вернуть в поле жизни
У нас сомнений даже не было, куда уезжать. У нас страсти к Израилю не было, мы ни в коем случае не сионисты и не убежденные националисты, но не было даже никаких размышлений. Мы полагали, что еврей из России хорошо будет жить только в Израиле.
Я продукт советского времени. Если бы не революция, мои предки не встретились бы. В результате любовных отношений между представителями разных сословий появился поэт Дельфинов. Я мог бы родиться в Германии, мой папа был офицером и служил под Берлином, но мама уехала рожать меня в Москву
Советская филология существовала отдельно, потому что железный занавес действовал очень хорошо и люди привыкали думать на одни темы. Сейчас, с глобализацией, эмиграцией и пониманием того, что литература не может уместиться в рамках одной страны, люди включаются в мировые процессы культурного обмена
Эмиграция давалась мне легко. Я доехал до Варшавы, поставил ноутбук и понял, что продолжаю работать с того, на чем вчера закончил. У Михаила Гаспарова в «Записях и выписках» есть прекрасная цитата Карла Крауса: «Далеко не до Египта, далеко до Восточного вокзала». И это всегда была моя ситуация
Люди, которые были бы посредниками между теми временами, когда в Ташкенте были Надежда Мандельштам, Анна Ахматова, Сергей Городецкий и современностью, почти все уехали в 90-е годы, когда было трудно русской интеллигенции, которая жила в Ташкенте. И сейчас ощущение, что начинается новая волна
Я переехал в Париж в 1982 году, в эпоху Брежнева. Там я застал еще первую волну эмиграции и тех людей, которые работали в мире моды - старинных манекенщиц, леди Ию Абди, Тею Бобрикову, певицу Людмилу Лопато, знаменитых балерин прошлого, Нину Тихонову, Ксению Триполитову, Нину Вырубову
Люди в Германии вполне в состоянии отделить путинский режим от России. Никому не приходит в голову отменять Толстого, но изучение русского языка и литературы в последние годы находится в критическом состоянии. На славистике училось много детей, вывезенных из бывшего СССР, но это поколение проходит
Беседа с эмигрантом со стажем Марком Котлярским и только прибывшей в страну комикессей из Петербурга Асей Явиц. Ася учит иврит, как проклятая и выступает со стендапом, а Марк возглавляет Союз российских писателей в Израиле и размышляет, почему русских писателей тянет в «колхоз».
В 1983 году Александр Солженицын приехал в Англию. Тогда он претендовал на роль пророка. Солженицын был первым голосом из Советской России, который на весь мир заявил об ужасах ГУЛАГа. Он дал нетипично длинное интервью для Русской службы BBC, без дискуссий, без всего. Александр Исаевич вещал.
Образ России, Советского Союза был в Италии из двух источников. Во-первых, коммунистическая партия, которая пропагандировала Советский Союз. Там все хорошо, рай, светлое будущее. Другой источник, как ни странно, это воспоминания военных, которые вторглись в Россию. Особенно альпийских стрелков.
Англичане способны на очень глубокие чувства, но в них присутствует самообладание. Это есть даже в структуре языка: в английском смысл фразы зависит от порядка слов, то есть нужно сначала продумать эту фразу, а потом уже ее высказать. Это предполагает дистанцию между говорением и мыслью. Это благо.
Иногда кажется, что я никуда по большому счету и не уехал. Так как я живу в основном русскими новостями, я читаю Фейсбук, где в основном русские, которые либо уехали, либо сейчас живут в России...
Я всегда с уколом наслаждения и страха перехожу границу, даже если эта граница почти не существующая. Теперь все изменилось не только для меня, но и для большинства моих соотечественников. Кроме того груза ужаса, вины, боли, есть еще вот эта дополнительная история, у которой нет внятной концовки.
В начале 60-х годов, когда еще не кончилась оттепель, родители ездили за границу и привозили свои впечатления. Поэтому у меня были розовые очки перед тем, как отправиться куда-то. Когда я оказался впервые надолго на Западе, я понял, как невелик русский мир внутри этого большого мира.