Ленинград: исчезающий город.

"...Именно первый ранне-перестроечный фестиваль Ленинградского Рок-клуба можно назвать по-настоящему ажиотажным событием. Он стал одним из ключевых явлений культурной жизни весны 85-го. Больше всего мне запомнилось выступление обновленной Алисы. Кинчев появился из-за кулис перед публикой пригожий и артистичный, не похожий на большинство доморощенных рок-артистов. Он пел хит того сезона: Я - меломан! и разбрасывал виниловые пластинки. Играл и я в ДК Невский, там много интересного произошло, но в данной программе мы, в основном, сконцентрируем свое внимание на пресловутом Деле Кинчева..." Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте и людях советского Ленинграда.

"Сегодня я стану вспоминать последние месяцы перед приходом к партийной власти Михаила Горбачева.В те годы единственная область советской жизни, где своей стремительной историей Ленинград опережал Москву, была рок-музыка. Вспоминать сегодня я стану последние месяцы перед приходом к партийной власти Михаила Горбачева. В столице в рок-музыканты часто рекрутировались детки из номенклатурных семей. Советские, так сказать, сливки. Чего стоит один Стас Намин из клана Микоянов. К совэлите принадлежали и Троицкий, и Липницкий, и Макаревич. На берегах Невы лучшие рокеры - это выходцы из разночинной среды. Да и Рок-клуб сложился, как достаточно демократическая организация. В остальных видах трудовой деятельности за славой и коровой следовало отправляться в Москву.." Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте и людях советского Ленинграда.

"...Годы, как резинка в школьной тетради, стирают детали. Помню выступление Аквариума на Рубинштейна незадолго до воцарения в генсеках Михаила Горбачева. На сцену выбегает Боря в кимоно и босиком. Поет и прыгает. За ним появляется Саша Ляпин и очень долго с высоким талантом пилит на гитаре. Во время бесконечного соло Боря прыгать устает. И падает на сцену. А Ляпин продолжает пилить. Радость бытия в чистом виде! ...Торопило, проявляя волю и упорство, присущие тщеславным честолюбцам, записал на студии Дома пионеров Красногвардейского района практически всю классику ленинградской рок-музыки. Десять первых альбомов Аквариума, первый альбом Кино. Среди записей Торопилы Зоопарк, Алиса, Аукцион, Санкт-Петербург... Пока Ленинградский рок-клуб проводил смотры-конкурсы, раздавал грамоты и упивался своей возрастающей популярностью, Андрей Тропилло записывал и выпускал в массы магнитофонные альбомы... Скоро весь СССР оказался вовлечен в перезаписывание торопиловских альбомов. Цензура была уничтожена ручным способом..." Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте и людях советского Ленинграда.

...после смерти Брежнева в стране началось некоторое оживление. Андроповские соколы вылавливали днем посетителей кинотеатров, пытаясь разоблачить в них тунеядцев и прогульщиков. Говорят, заявлялись народные дружинники и в общественные бани, где и среди голых советских граждан пытались найти бездельников. Думаю, обычная российская глупость. Каждый нижестоящий чиновник, стараясь угодить руководителю, добавлял в пожелание руководителя, толику свое фантазии. Итог: всякое, возможно и разумное, начинание превращается к началу реализации в утрированный бред. Зато появился новый сорт водки, более дешевый. Назвали ее андроповкой. В 1983 году я совершил социальный скачок по литературной лестнице. У меня появилась пара публикаций в молодежных сборниках, и я стал захаживать в ресторан Дома писателей, но пока еще никому не дал по морде. А жизнь Дома писателей была разнопланова, и люди там собирались разные...

Весной 1982 года, когда я пришел в Рок-клуб на концерт, о будущих потрясениях и речи не шло. Зал Дома народного творчества предназначался для театральных постановок, и отличались клубные концерты отвратительным звуком. Половину концертов народ проводил в буфете, где продавалось пиво, кофе и мелкая закуска. Я обычно приходил на Рубинштейна, чтобы встретить знакомых и поболтать, проявив таким образом причастность к определенной социальной группе. Постоянно появлялись новые люди и, если ты планировал продолжать сценическую деятельность, следовало держать нос по ветру. Никого не встретив в буфете, я отправился в зал и сел в партере, услышал как объявили дебютантов: "Группа КИНО!" Несколько человек в зале вяло захлопали в ладоши. На сцене появился сухопарый монгол в рубахе с жабо, сделал сердитое лицо и заголосил. Монгол оказался Цоем. Рядом с ним на тонких ножках дергался славянин, и оказался он Алексеем Рыбиным, "Рыбой". Откуда-то из-под сцены периодически вылезал БГ с большим тактовым барабаном и исчезал обратно. "И что они этим хотели сказать?" - несколько надменно подумал я, забыв, что и сам двенадцать лет назад выбегал на университетские подмостки босиком... Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте и людях советского Ленинграда.

Лично для меня данный спор не имеет значения. Знаю точно - у моей музыкальной судьбы появился новый смысл. Меня в Рок-клуб позвали работать. Наташа Веселова, молодая и красивая женщина-театрал, поступившая служить в Дом народного творчества, предложила мне придумать какой-нибудь семинар для молодежи. Ты, мол, литератор. Давай, организуем что-нибудь литературное. Я и придумал поэтический семинар. Семинаром по рок-поэзии я руководил с 83 по 88 годы. И получал во время учебного года по сорок рублей в месяц. У меня даже в трудовой книжке имеется уникальная запись. Да и по мере оживления рок-клубовского бытия у группы "Санкт-Петербург" появился стимул восстановиться для какой-то более внятной публичной работы.

Воспоминания похожи на подводное плавание. Очертания предметов несколько видоизменяются, пропорции нарушаются. Но это все та же в чем-то объективная, но во многом и субъективная правда. Это я, Владимир Рекшан, таким риторическим приёмом открываю очередную программу из серии "Ленинградское время". Сериал, надеюсь, постепенно оформится в книжку. Книжку, почему - книжку? Книгу! Возможно, книжищу! И я её опубликую.

"Ныряя в глубинах памяти, вернусь на отметку осени 1980 года, когда вернувшись в приподнятом настроении из первой в жизни литературной командировки, я вдруг осознал себя с семьей на дне глубокой финансовой ямы. Денег не было вообще! Я имел диплом исторического факультета и мог, наверное, пойти в школу, но тогда пришлось бы отказаться от литературной деятельности, в которую я уже влез по уши. Если б я знал, через какую полосу бедности придется пройти, я бы, наверное, отправился в учителя. Но к тому времени я уже ощущал себя писателем, и быстро нашел выход из положения, устроившись на курсы операторов газовых котельных. Профессия операторов стала приобретать популярность с конца 70-х. Газовые котельные серьезно отличались от угольных - здесь было чисто. И никаких физических усилий. Только снимай показания считчиков и записывай в журнал. Да соблюдай инструкции. Хотя я пытался делать официальную литературную карьеру, но связей с андеграундной средой не прерывал. Именно из андерграунда вышло много именитых кочегаров. Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

"Вместе с русскими авторами в Литинституте учились писатели из союзных республик. Они хотели переводов на русский язык. Происходило это приблизительно так. Произведем реконструкцию событий. В комнату институтского общежития, где поселили мастеровитого поэта Геннадия Григорьева, робко стучат. - Войдите, - вальяжно произносит ленинградский мэтр. Распахивается дверь, в нее входит, заискивающе улыбаясь, человек с Кавказа. В руках у него поднос. На подносе армянский коньяк, вино Лыхны, бастурма, гроздья винограда. - О чем поэма, коллега? - снисходительно спрашивает ленинградец. Южанин накрывает на стол. Произносит первый, второй, третий тост за Ленинград, а затем объясняет: - Гордый мужчина увидел красавицу у реки. Он решает обратиться к ее отцу. Он хочет жениться. Горы вокруг такие прекрасные и орел гордо парит между ними. Но братья красавицы решают помешать... - Понял, понял, - несколько надменно перебивает Григорьев и всю ночь сочиняет поэму. Получается у него блистательно. К нему очередь стояла из национальных авторов. Многие с этими, так называемыми, переводами делали себе имена..." Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать све

В те времена ветка ленинградского метро доходила только до станции "Лесная" - приходилось вечно толкаться по автобусам, добираясь до дома. Года полтора пришлось прожить на Сиреневом бульваре - это, вообще, был полный край, конец города. Зато в нашем квартале имелся универсам - такие только появлялись. Только поселившись на окраине Ленинграда, я отправился туда за картошкой. Но вернулся домой с джином. Весь супермаркет был заставлен знаменитым английским "Бюфитром". Это где на этикетке стражник в красной одежде. Стоил валютный "Бюфитр" копейки. Старый знакомый предлагает отправиться в городок Устюжна - это Вологодская область - и починить двух Ленинов за деньги. Выезжаем в Устюжну. Октябрь на дворе. Я готов работать на подхвате, чтобы прокормить семью. Знакомый обещает местному политбюро сделать из двух треснувших серебряных Ленинов двух новых и под гранитную крошку. Местному лидеру культуры посулил мелкую мзду и поэтому гранитный проект переиначивается на старую бронзу. Одним словом, черные Ленины, с зелеными головами! В итоге монументы я делал один. Голова и пиджак вождя мне известны не понаслышке. Собственными руками сажал на эпоксидку конечности, красил черной краской, подкрашивал зеленью башку и плечи. Старался, чтобы Ленины получились похожими на Медного всадника. Все рассказать - совести не хватит...

"Расскажу я сегодня кое-что про своего учителя, великого спортивного педагога Виктора Ильича Алексеева. Я его уже вспоминал в одной из первых передач, но не представил должным образом. Итак, Виктор Алексеев. Родился в 1914 году. Ушел из жизни в 1977-м. Шестикратный чемпион СССР в метании копья и метании гранаты. В 1936 году создал детскую спортивную школу. Ученики Школы установили более 50 мировых рекордов. Со всех послевоенных Олимпиад его воспитанники привозили в Ленинград золотые, серебряные и бронзовые медали... При мне в начале 70-х началась эпоха допинга. Принимали всякие препараты, стимулирующие возможности организма и раньше, но именно в 70-е употребления допинга стало массовым явлением. Здоровенные парни, лучшие тела нации, штангисты и метатели, бегуны и прыгуны скупали препараты на корню. В больших городах их уже было не найти.... Я был еще школьником, когда в кинотеатрах прошел японский фильм "Гений дзюдо". В одном из эпизодов фильма появился человек со свирепой рожей. Он пробежал по стене и ногой пробил потолок. Тогда и пошел по Ленинграду слух о таинственном каратэ. Вот и мои сверстники поверили в это экзотическое, покрытое флером таинственности боевое искусство. Бокс на фоне каратэ выглядел как-то простовато...

Несмотря на гонку вооружений, космический проект и негибкость плановой системы ведения хозяйства в производстве товаров общественного потребления, жизненный уровень населения продолжал расти. Строили новые районы, открывались новые станции метро, разрабатывали всякие месторождения. На бытовом уровне это выражалось в увеличение денежной массы, которая давила на потребительский рынок, создавая дефицит товаров и услуг. Это касалось всех, от рабочих на стройке до богемных артистов. Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

В начале 70-х хиппарю для полной гармонии с окружающим миром следовало иметь американские джинсы - они у меня имелись. В спортивной среде всегда были те, кто занимался спекуляцией. Кроме джинсов было желательно носить какую-нибудь пеструю рубашку. Местные умельцы рубашки шили. Помню одну такую на себе - красные цветы на ситцевой ткани. Рубашка, как было принято, без ворота. Летом на босу ногу надевались сандалии или кеды. На запястье я носил некую металлическую пластину на цепочке. Ее называли анцером. Якобы гонщики на случай аварии гравируют на металлической плоскости группу крови. Это был особый мужественный шик. Я на что-то выменял такой анцер и очень гордился. Ну и перманентно нужно было собирать коллекцию пластов, то есть виниловых пластинок. Вот тут иногда разыгрывались целые драмы, или, точнее, трагикомедии! Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

Владимир Рекшан снова вернулся на знаменитый перекресток Невского и Владимирского проспектов, в кафетерий ресторана Москва под народным названием "Сайгон". На этот раз он рассказывает о том, как в середине 70-х бражничала сайгонская богема, отчего "Сайгон" приобрел сомнительную репутацию. Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

Я буду говорить о лете семьдесят первого года. Теперь у меня имелись белые вельветовые джинсы. К тому времени группа "Санкт-Петербург", в которой я являлся фронт-мэном, поднялась в звездные выси питерского андеграунда, отчасти и создавая его своим разбойничьим имиджем. Итак, я начал хипповать. Мы перенимали чисто внешние признаки. И никакого виски заметьте! И принимавших вокруг наркотики до поры я не наблюдал... Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

О феномене "Сайгона" можно долго говорить и проводить конференции. С моей же точки зрения причиной появления такого необычного места в те, уже далекие, времена стало отсутствие светской жизни в городе на Неве. В кафетерии появилась уйма молодых поэтов, всклокоченных ниспровергателей, и художников, заново осваивающих умерщвленный, казалось, русский авангард. Явились доморощенные философы - нервные и бледные. Богема, одним словом, сходилась на главном перекрестке за чашкой кофе. В значительной степени, отношение к богеме означало своеобразное оправдание перед собой и миром собственное бесцельное существование. Большинство из таких поэтов, художников и философов ничего не создали. Хотя, конечно, в Сайгоне появлялись и фигуры, в будущем, мирового класса. Иосиф Бродский хотя бы. Или живший неподалеку писатель-алкоголик Сергей Довлатов ...

В этом выпуске "Ленинградского времени" Владимир Рекшан возвращается к ленинградским дракам своей подростковой поры: ...драки в советское время проходили без смертоубийства. Потому что народ был добрее, и потому что оружия на руках не имел... ...Лично я впервые подрался классе в шестом. Меня постоянно донимал на переменах ученик соседнего класса. Когда он попрал мою гордость ударом своей ноги в район моих ягодиц, то кровь, как говорят, ударила в лицо, я стал махать руками и раскровянил губу обидчику. До сих пор помню то потрясение: "Я ударил человека!"... Уже став рок-старом, мне приходилось несколько раз играть на границе, так сказать, города и деревни. Местные всегда старались вычислить городских, и отметелить их чисто из сословных предрассудков. Первоначально разрозненных горожан гоняли по свекольному полю, валяя среди ботвы, затем городские, объединившись в батальоны, проделали тоже самое с местными. Искусство, короче, требовало жертв...

В 60-е годы Ленинград значительно разросся. Хотя многие еще продолжали обитать в коммуналках центральных районов, но владельцев отдельных квартир становилось все больше. В начале 70-х "хрущевки" уже не строили - появились более современные серии блочных домов. Расселяясь, так сказать, вширь, ленинградцы отдалялись от Невы. В годы моей юности горожане к воде были более приближены. Когда река замерзала, по ней прокладывались пешеходные тропы и люди ходили по льду довольно активно. Нева фактически становилась пешеходной улицей. Летом популярной городской забавой было катание на лодках. Лодочные станции располагались и в Фонтанке, и на канале Грибоедова. Катание стоило где-то 50 копеек в час. Для аренды лодки требовался паспорт или залог в три рубля. Высшим пилотажем было, прогуливаясь с приятелем в центре города, познакомиться с девушками и позвать их кататься на лодках. В лодку, как раз, четыре человека и помещалось. Особой популярностью пользовался заплыв по каналу Грибоедова под Невским проспектом. Все звуки города исчезали - ты оказывался совершенно в глухом, темном месте, где царили эхо, скрип уключин и шлепки весел о воду. Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

После смерти товарища Сталина в Советском Союзе началась оттепель. В ленинградских новостройках почти в каждом квартале строили по двухэтажной "стекляшке" - они до сих пор стоят, проданные под разные народные супермаркеты или иные коммерческие предприятия. А в годы моей юности "стекляшками" пытались приучить советских ленинградцев к публичной жизни... Так же в Ленинграде имелась уникальная сеть заведений под странным названием "Кафе - Мороженое". Их было много. "Кафе - Мороженное" предлагало своим клиентам кофе, мороженное, которое накладывали в своеобразные металлические чашечки. Имелось в ассортименте шампанское и сухое вино. Иногда посетители умудрялись приносить алкоголь с собой... Пользовались популярностью и разбросанные по всему городу пирожковые и чебуречные. Огромный пирожок с капустой, еще пышущий жаром печи, стоил там 10 копеек. А чебуречная на Большом проспекте Петроградской стороны работает до сих пор. Но это уже совсем другие чебуреки... Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.

Где можно было дебютировать молодому рок-музыканту в первой половине 60-х? Каким образом добывались пластинки рок-кумиров? Сколько стоили настоящие джинсы и на что их можно было обменять? Можно ли было проехать на поезде из Ленинграда в Ульяновск под фамилиями Джаггер и Леннон? Владимир Рекшан - спортсмен, музыкант и писатель продолжает рассказывать потомкам (и напоминать сверстникам) о быте советского Ленинграда.