Модель Для Сборки

Для него давно уже не осталось сложных заданий в этом мире. Поднять мятеж против законного монарха, создать на пустом месте сильную оппозицию, взрастить заговор, как опытный селекционер пестует редкий цветок - все это ему по плечу. И его давно уже не интересуют деньги, зачем они, если уже тысячу раз хватит на безбедную старость. Но в его душе все еще теплится одна маленькая страсть. К сожалению, очередной наниматель знал о ней слишком хорошо...

Тревожное сообщение от строителей геологической станции на Плазе пришло три месяца назад. Пока спасательный корабль добирался до отдаленной системы, выжившим в катастрофе колонистам пришлось полагаться только на собственные силы. Кто знает, на какие жертвы им пришлось пойти? Но вместе с бравыми десантниками, госпитальным оборудованием и техникой для восстановления корпорация присылает на Плазу юридического инспектора с правом ареста орбитальной станции. Что же на самом деле произошло на этой богом забытой планетке?

Когда ты защищаешь от неведомого зла целый мир - ты выглядишь героем и победителем, далеким и нереальным, как сверкающая статуя. Когда ты прикрываешь собой родную деревню, люди начинают смотреть косо. Кто-то считает, что ты лишь даром ешь хлеб, а кто-то уверен, что ты давно уже не человек. Люди, которых ты поклялся спасать, готовы пустить тебе на двор красного петуха. Что ты скажешь Тьме, когда она придет снова? И действительно ли ты готов услышать ее ответ?

Земля погибла в огне атомного пожара. Лишь два хрупких осколка остались от всей цивилизации - две небольшие колонии на Марсе, американская и русская. Разумеется, осиротевшие переселенцы винят друг друга, что именно их страна развязала гибельный апокалипсис, и готовятся уничтожить ненавистного врага. Но условия жизни на Красной планете слишком суровы, и выживание немногочисленной колонии на какое-то время становится куда более важной задачей, чем самая справедливая война. И вот, спустя полвека, поселение окрепло. А где-то за холмами процветает и наливается силой такая же деревня коварного врага. Конечно, ОНИ готовятся напасть на нас, ОНИ могут сделать это в любой момент, как только накопят силы. Надо упредить вероломный удар и ударить первыми... Можно ли остановить неизбежную кровавую бойню, последний акт Третьей мировой войны, превратившей в пепел материнскую планету? И куда смотрят настоящие марсиане?!

Мы знаем много рассказов космической фантастики, в которых действуют так называемые "корабли поколений". Люди, пошедшие на невероятный подвиг самопожертвования, отказались от привычного мира ради первого космического полета. Но завершение межзвездной экспедиции они не увидят, лишь их отдаленные потомки смогут ступить на поверхность других миров. Миры Гаррисона и Хайнлайна рассказывают о триумфальном завершении или о трагической доле экипажа, давным-давно потерявшим цель и смысл экспедиции. Но как поступить с людьми, которые принесли самую тяжелую жертву, а их подвиг... Оказался не нужен. В рассказе Сергея Битюцкого люди будущего встречают "корабль поколений": команда прибывает в анабиозе и ждет пробуждения в новом мире. Как поступить? Разбудить их и лишить цели в жизни? Или оставить экипаж в тревожном сне? И как быть, если реактор корабля готов вот-вот взорваться?

Чем живой человек отличается от мёртвого? На каком языке говорить с богами? Татьяна Томах не ответит на эти вопросы, она просто рассказывает сказки. А мы выбираем, верить нам в них или нет...

Залихватский образчик городского фэнтези с участием гастарбайтеров, дэвов, колдунов и прочей нечисти. Оканчивается все, как и полагается, честным пирком да за свадебку. Извините, сначала свадебка, потом пирок — такие особенности жизненного цикла у некоторых паукообразных.

Рассказ российского фантаста Майка Гелприна . Антиутопия о первопроходцах жертвующих собой ради существования Земли. "Других таких нет" эксклюзивно для SoundStream. Модель для сборки.

Почти целый месяц носило Сеньку по Крыму. Никогда прежде моря не видел - как не глянуть хоть одним глазком? Был в Новом Свете, в Симеизе, в Алупке, в Ялте, в самом Севастополе. Приспособился деньги зарабатывать - станет на набережной и дудит себе "Йестедей" и "Куда уходит детство".

Жил был Сенька Бурсак по прозвищу "Джип Чероки". Жил он под голубым небом двадцать лет без малого, а был телом статен, обличьем хорош и в придачу блондин. В семействе Бурсаков льняные кудри не в новинку, особенно у мужиков, погубителей девичьей скромности. Да только у Сеньки это дело на редкость хорошо вышло - длинно, пышно, с волной. Пожалуй, в сокрушении его молодой биографии кудри сыграли не последнюю роль, но речь о том позже начнется. А сейчас давайте покрутим щурам хвосты для затравки.

Провода гудят под ветром. Натягиваются. Дрожат. Ветер холодный. На улице - плюс пять градусов. Желтый свет от фонарей падает наискосок. И шуршат на земле желтые листья. Я не люблю осень, не люблю проклятый нудный дождь, который идет здесь каждую ночь. Все время. Я сижу на лавочке и развлекаюсь: сплевываю шелуху от семечек на асфальт. Поблизости суетятся воробьи, склевывают пустые кожурки. Мелкие наглые твари. - Пшли! - пихаю воробьев ногой. - Ничего вам не дам, понятно? Встаю, высыпаю семечки в урну, засовываю руки в карманы. Я не люблю семечки. Ледяной ветер забирается за воротник, заставляет ежиться.

Оцепенение прошло, когда существо взмахнуло рукой, и грудь охотника взорвалась от острой режущей боли. В прорехи куртки, уже набухающие от крови, радостно метнулся ледяной зимний воздух, и давление на грудь тут же исчезло. Лишь мгновение спустя, услышав за спиной яростное рычание, переполненное злобой и тщательно сдерживаемой болью, он осознал, что существо целилось ему в горло и не попало лишь по одной причине - лохматой, сорокакилограммовой причине, которая, судя по звукам, в данный момент насмерть билась за своего хозяина. Перевернувшись на живот, Михаил Степанович споро подхватил присыпанную снегом "Сайгу" и, не целясь, выпалил туда, где, намертво сцепив челюсть на тощей ноге жуткой твари, погибал верный Буян. Выстрел, хоть и сделанный навскидку, угодил точнехонько в цель и сшиб чудовище с ног. Наметанный охотничий глаз Сереброва успел заметить, как пуля, вырвав приличный шмат мяса из бледно-синего тельца, проникла внутрь, да там и осталась.

Осенний ноябрьский лес походил на неопытного диверсанта, неумело кутающегося в рваный маскхалат цвета сырого промозглого тумана. Сердитая щетина нахохлившихся елок, не спросясь, рвала маскировочную накидку в клочья. Высоченные сосны беззастенчиво выпирали в самых неожиданных местах. И только скрюченные артритом березки да обтрепанные ветром бороды кустов старательно натягивали на себя серую дымчатую кисею. Еще вчера на радость горожанам, уставшим от мелкой мороси, поливающей мостовые не слишком обильно, но исправно и часто, выпал первый снег. А уже сегодня отравленный выхлопами ТЭЦ, одуревший от паров бензина, он растаял, превратившись в липкую и грязную "мочмалу". Но это в городе. А лес по-прежнему приятно хрустел под ногами схваченной первыми настоящими морозами травой, предательски поблескивал снегом из-под туманного маскхалата.

- Ты не можешь бросить лепить! Она стояла на пороге его дома. Нет, не так. Она стояла на пороге их с Тисой "почти семейного гнездышка". Коль растерянно обернулся: невеста принимала ванну, но выйти могла в любой момент. А чудаковатая незнакомка с озера протягивала ему большой пластиковый пакет и быстро-быстро тараторила. - Иногда в творческий кризис надо просто отвлечься, заняться чем-то привычным, но в то же время - другим. Это - набор для лепки. Но не для картинной, а для обычной. Ты можешь сидеть и разминать пластик руками, просто мять и мять, пока не вернется вдохновение.

Реветь совершенно не хотелось. Но план есть план. Тиса нахмурилась, вспомнила свою несчастную любовь под номером три. Не помогло. Лавстори номер пять и семь не сработали тоже. Она подошла к кактусу и осторожно укололась о шип. Больно. Но плакать по-прежнему не хотелось. Тиса вздохнула и отправилась на кухню за луковицей. За полминуты до края тайм-квадрата ей удалось пролить над оной пару слезинок. Водитель грузового летунца выбрал одну-единственную лужу на всём проспекте и смачно в нее приземлился. Рядом с Тисой. Серебристое вечернее платье безобразно испортилось, настроение - тоже. Вот сейчас бы разреветься! Но нельзя. По плану у нас "возвышенное умиротворение". И - она посмотрела на наручник-имплантат - до окончания тайм-квадрата целых полтора часа.