Умные книжки

Рассказ написан в 1908 г.

В тот страшный день, когда совершилась мировая несправедливость и на Голгофе среди разбойников был распят Иисус Христос - ...

Читая К. Гамсуна, решил озвучить один из его рассказов, ибо в непрерывной череде сегодняшних "революций" есть какая-то препошлейшая закономерность, тонко уловленная и с печальной иронией - а как ещё по-другому? - переданная в нижеследующем повествовании 110 лет тому назад... -------------------------------------------------------------- "Разъ лѣтомъ въ 1894 году меня разбудилъ датскій писатель Свенъ Ланге; онъ вошелъ въ мою комнату на улицѣ Вожираръ и сказалъ: - Въ Парижѣ вспыхнула революція. - Что!? Революція!? - Студенты хозяйничаютъ въ городѣ, вышли бунтовать на улицу. Мнѣ хотѣлось спать, я былъ золъ и сказалъ: - Выставьте пожарную кишку на улицу и облейте молодцовъ. Но Свенъ Ланге былъ на сторонѣ студентовъ, поэтому ушелъ, разсердившись. Причина, изъ-за которой студенты принялись хозяйничать, была слѣдующая. Извѣстное общество Четырехъ изящныхъ искусствъ устраивало балъ въ увеселительномъ заведеніи Moulin Rouge. Четыре дамы, которыя должны были олицетворять на этомъ балу изящныя искусства; явились почти голыми,- только вокругъ таліи у нихъ были шелковые пояса. Парижская полиція терпѣлива и ко всему пріучена, но тутъ вмѣшалась, балъ былъ запрещенъ, а учрежденіе закрыто. Художники протестовали; студенты Латинскаго квартала поддержали ихъ, и скандалъ разросся..."

Сент-Мориц, 1916 г. Перевод Н. Бунина Non vi si pensa, quanto sangue costa... (Не думают, какою куплен кровью...) Данте, Рай XX1X, 91

Я видел однажды в обществе влюблённую женщину...

Захваченный город - Хочешь сесть, - сказала Фея, - дело твое. - Я хочу оправдаться, - кипятился Марк. - Обвинение немедленно рассеется. Зачем мне его убивать? И алиби у меня есть, я был здесь, спал. - Да?.. - протянула Фея. - Что такое? - Знаешь ли, мотив найдется всегда. Всякий может убить всякого. Полицейские - люди как люди. Запустят машину, надо же им что-нибудь доказать... * * * Марка очень удивило, что никто не выражал ни гнева, ни сочувствия. Каждый знал хотя бы одного беженца, но все соглашались в том, что слухи преувеличены. "Сегодня писали, что все уже хорошо", - сказал кабатчик. "Кому-нибудь всегда плохо", - проронил картофельный. "А что с того? - сказал парень. - Дело, оно дело и есть". "Вот я и говорю, - заключил кабатчик. - Ничего не попишешь". Марк слышал обрывки собственных статей. По-видимому, он и ему подобные работали хорошо; мисс Хардкастл переоценила сопротивляемость "простого народа"...

Голова сарацина Я даже подумала, что у этого человека - только голова и внутренности, я трубки приняла за кишки. Но потом, не знаю как, я увидела, что они искусственные - тонкие резиновые трубочки, какие-то баллончики, зажимы. Трубки уходили в стену. Потом, наконец, что-то случилось... +++++++++++ Что сочтут они непотребным, когда нравственность для них - побочный продукт биологических и экономических процессов? Времена созрели. С точки зрения преисподней, к этому вела вся человеческая история. Падший человек уже может стряхнуть те ограничения, которые само милосердие наложило на его силу. Если он это сделает, воплотится ад. Дурные люди, ползающие сейчас по маленькой планете, обретут состояние, которое прежде обретали лишь по смерти, и станут прямым орудием темных сил. Природа станет их рабыней, и предел этому положит лишь конец времен.

Луна над Беллбэри - Умеренная боль, которую выдержать можно, попросту бессмысленна. Не в ней, нет, не в ней доброта к... э-э... пациенту. Мы предоставили в ваше распоряжение более научные, более цивилизованные средства, способствующие принудительному исследованию. * * * Тем временем медведь, не догадываясь о ее недовольстве, пересек кухню (как он думал, никому не мешая) и уселся за креслом Матушки Димбл. * * * - К чему же вы клоните, профессор? - удивился второй ученый. - Ведь мы и сами организмы, в конце концов. - Именно. В человеке органическая жизнь произвела Разум. Она сделала свое дело. Больше она нам не нужна. Мы больше не нуждаемся в мире, кишащем жизнью. Его словно покрыла плесень. И мы избавимся от нее. Конечно, постепенно. Мы уже постигаем, как этого добиться. Мы учимся поддерживать разум без тела. Мы учимся поддерживать тело химическими веществами, а не мертвыми животными и растениями. Мы учимся воспроизводить себе подобных без совокупления.

Пендрагон Конечно, молодым он не был. Он просто был очень сильным. Она думала увидеть калеку, а сейчас ей казалось, что плечи его вынесли бы тяжесть всего этого дома. Мисс Айронвуд стала маленькой, старой, бесцветной, и легкой, как одуванчик. * * * - Господи! - вскричала Джейн и кинулась к двери. Конечно, она до нее не добежала. Придя в себя, она заметила, что ее держат двое полицейских. - Пылкая дамочка! - игриво заметила мисс Хардкастл. - Ну, мы выгоним нехороших дядей... - она что-то приказала, полисмены вышли и закрыли за собой дверь. Вот тут Джейн почувствовала, что у нее не осталось совсем никакой защиты.

Туман До сих пор в таком небольшом городке даже люди из соседних местечек казались чужими; теперь же повсюду мелькали незнакомые, довольно противные лица, стоял дикий шум, кто-то пел, кто-то вопил, кто-то ругался на северном наречии, а то и по-валлийски или по-ирландски. "Добром это не кончится", - говорили жители, а позже: "Так и кажется, что они хотят заварухи".

Гибкость - Ты что, совсем глупый? В левых газетах борьбу против нас назовут происками правых, а в правых газетах - происками левых. Если хорошо повести дело, они сами переколотят друг друга. Короче говоря, мы вне политики, как и всякая истинная сила. - Не думаю, что вам это удастся, - возразил Марк. - Во всяком случае, в тех газетах, которые читают культурные люди. - Щенок ты, честное слово, - усмехнулась мисс Хардкастл. - Ты что, не понимаешь? Как раз наоборот! - Простите? - Да твоими культурными как хочешь, так и верти. Вот с простыми - с теми трудно. Видел ты, чтобы рабочий верил газете? Он свое знает: всюду одна пропаганда. Газету он читает ради футбола и происшествий. Да, с ним тяжело, попотеешь. А культурные - раз плюнуть!.. Они уже готовенькие. Всему верят.

Ликвидация анахронизмов - Я думал, это дрель... - Слушайте! - Господи, неужели пулемет?! - Смотрите! Смотрите! - закричали все. Зазвенели стекла. Кто-то кинулся опустить жалюзи, но вдруг все застыли, тяжело дыша и глядя друг на друга. У Глоссопа на лбу была кровь, а пол усыпали осколки прославленного окна, на котором Мария Генриетта вырезала бриллиантом свое имя...

Белбэрри и Сент-Энн - Вы хотите сказать, что не одобряете социального планирования? Конечно, с вашей сферой знания оно не связано, но с социологией... - Такой науки нет. А если бы я увидел, что химия вместе с тайной полицией под управлением старой бабы без лифчика работает над тем, как отобрать у людей дома, детей, имущество, я послал бы ее к чертям и стал разводить цветы. - Мне кажется, я понимаю вашу симпатию к маленьким людям, но когда занимаешься тем, что действительно жизненно важно... - Вот что получается, - перебил Хинджест, - когда изучают человека. Людей изучать нельзя, их можно узнавать, а это дело другое. Поизучаешь их, поизучаешь - и захочешь отобрать то, ради чего живут все, кроме кучки интеллектуалов.

Обед у проректора - Вы хотите предложить, чтобы я все это рекламировал? - Нет. Мы хотим, чтобы вы все это камуфлировали. Конечно, только на первое время. Когда дело пойдет, мягкосердечие англичан уже не будет нам помехой. Мы им сердце подправим. А пока, в начале, нам важно, как это преподнести. Вот, например, если пойдут слухи, что институт собирается ставить опыты на заключенных, старые девы разорутся и разохаются. Назовите это воспитанием неприспособленных, и все возликуют, что кончилась варварская эпоха. Странно, слова "опыт" никто не любит, "эксперимент" - уже получше, а "экспериментальный" - просто восторг. Ставить опыты на детях - да упаси Господь, а экспериментальная школа - пожалуйста!

Клайв Стейплз Льюис Мерзейшая мощь Посвящается Дж.Мак-Нилу "Навис покров мерзейшей мощи, Подобно тьме угрюмой ночи..." Сэр Дэвид Линсдей. Строки о вавилонской башне из поэмы "Беседа" ПРЕДИСЛОВИЕ Я назвал это сказкой, чтобы читателя не ввели в заблуждение первые главы и он сразу знал, что за книгу он открыл. Если же вы спросите, почему эти главы так будничны, я отвечу, что следую традиции. Мы не всегда это замечаем, потому что хижины, замки, дровосеки и короли стали для нас такими же непривычными, как ведьмы и людоеды. Однако, для людей своего времени они были привычнее, чем Брэктон - для меня. Многие крестьяне знали злых мачех, тогда как мне еще не довелось повстречать ученых, знакомых с ними. Но главное для меня - та мысль, которую я попытался высказать еще в книге "Человек отменяется". Из всех профессий я выбрал для книги свою не потому, что сотрудники университетов легче поддаются проискам бесов, а потому, что лишь эту профессию я знаю достаточно хорошо, чтобы о ней писать. Тем, кто хочет понять получше, что такое Нуминор, придется (увы!) подождать, пока выйдут рукописи моего друга, профессора Дж.Р.Р.Толкиена. Повесть эта - последняя часть трилогии (первые две части - "Планета молчания" и "Переландра"); но ее можно читать отдельно. Оксфорд, колледж св.Магдалины, канун Рождества. Продажа университетской земли. ...Сперва ей приснилось лицо. Лицо это было смуглое, носатое и очень страшное - главным образом потому, что на нем запечатлелся страх. Рот был приоткрыт, глаза расширены, как расширяются они на секунду, когда человек ошеломлен; но ей почему-то стало ясно, что шок этот длится уже несколько часов.

Книга первая. Пуритания.

Первые несколько страниц замечательного эссе Клайва С. Льюиса

Новелла Г. Гессе из сборника "Книга россказней"

Рассказ опубликован в сборнике "Две или три грации: четыре рассказа" в издательстве "Чатте энд Уиндоус" (1926); здесь вторая, заключительная часть рассказа.

Рассказ опубликован в сборнике "Две или три грации: четыре рассказа" в издательстве "Чатте энд Уиндоус" (1926); здесь первая часть рассказа. Следующая - завтра! :)