"На мониторах, которые обычно мало что показывали кроме чисел и скучных графиков, сейчас светилось одно и тоже изображение. Это была голубая планета. Я приблизился к одному из экранов и изучил фотографию. Во многом планета была похожа на Землю с огромными синими океанами и расколотыми континентами, но ни один из них не был знаком для меня, а облака, покрывавшие планету, были красными с лёгким жёлтым оттенком. "
"Волк оскалился, кивнул и прыгнул на шамана. Мишка вяло отшатнулся, но необходимости в этом не было: сотканное из дыма тело развеялось, огонь погас, все вновь стало обыденным и привычным, оставив лишь горьковатый привкус да ноющую боль в ладони. Это все мелочи. Главное в том, что теперь появился большой шанс спастись даже в случае смертельной опасности."
"Мое первое воспоминание о тумане, относится к тому периоду, когда мне было примерно двенадцать. Одиннадцатого декабря 1986 года на город опустился туман. Когда он исчез, окружающие чувствовали что-то неладное. Но никто не мог сказать, что именно. В том числе и я. Помню, как мой брат Терри вернулся из армии домой, а все думали, что он рехнулся. Он искал жену, которой у него никогда не было."
"Уже восемь часов, как я выехал из Юджина, и четыре с половиной, с тех пор как развернулся. Я должен был увидеть хоть что-то. Что-то отличное от бесконечного, извилистого шоссе, тянущемуся по бесконечному лесу, вихляющего и петляющего то вверх, то вниз, то кругом. И на всем этом пути не было ни единого следа, оставленного человеком."
"И вот тогда я заметил кровь. Оттолкнувшись, я моргнул в замешательстве. Она была повсюду на его рубашке, на его руках. Его выражения были странными, словно лицо было в вихре различных эмоций. Как у актера готовящегося выйти на сцену."
"Теперь до дому оставалось не больше трёх километров, и я повернул в нужном направлении. Не успел я сделать и нескольких шагов, как услышал вдалеке страшный крик. О, что это был за крик! Ни в одном остросюжетном фильме я не слышал крика, в котором было бы столько животного, первобытного ужаса. Крик повторился два или три раза, а я замер, словно оглушённый им и не знал, что мне делать. Кричавший был между мной и избушкой, это было понятно сразу."
"Зверь же, бегло изучив мой след, развернулся почти на сто восемьдесят градусов и пошёл вдоль него в том же направлении, в котором шёл я две недели тому назад. Нет, я допускаю, что это просто совпадение. Да что уж, скорее всего, так и есть. Но меня тоже можно понять: я шёл по очень странным следам неизвестного зверя, который странно ориентируется в лесу, странно изучает следы и в высшей степени странно стучит по дереву. Должен, кстати, заметить, что выслеживать того, кто несколько дней назад выслеживал тебя — ощущение тоже довольно странное."
"Я начинал чувствовать страх. Это место - чем бы оно ни было - выглядело очень неуместно для городской библиотеки. Как будто я находился в совершенно другом здании. Но ни один девятилетка не позволит загадке остаться нерешённой. Сейчас, оглядываясь назад, я бы очень хотел сказать тому предпубертатному себе повернуть назад, идти обратно, и делать что угодно, но только не спускаться вниз по той лестнице. "Ты избавишь себя от кучи бессонных ночей", - сказал бы я ему. Но тогда, конечно, я этого не знал, и, даже если бы я смог передать тому себе послание, то он наверняка все равно бы не послушал. Так что, вместо того, чтобы развернуться, я сделал глубокий вдох, схватился за перила и, начав свой спуск, решительно впился взглядом в темноту."
"Выехав на луговой простор, вздохнул с облегчением. В открытом поле было ещё достаточно светло, хоть он и потерял много времени, починяя колесо. На ходу, не останавливаясь, парень оглянулся, чтобы посмотреть, как держит воздух отремонтированная шина и… чуть не грохнулся с велосипеда! Сзади на багажнике сидел мальчик. Лет шести-семи. Светловолосый, с чумазым личиком. Он крепко держался грязными ручонками за раму и молча глядел на опешившего Олега. Откуда мальчуган взялся поздним вечером посреди полей, вдали от жилья? И когда успел забраться на багажник?.."
Потом я услышал скрежет. Затем стук. Казалось, будто кто-то стучал перевернутой миской. Звук раздавался из-за прицепа. Я посмотрел в ветровое окно и увидел веревку, привязанную к ручке сзади прицепа. Всю веревку я не видел – только петлю вокруг ручки. Но при этом я заметил, что узел петли скользил вверх-вниз вдоль ручки. Я подъехал поближе, пытаясь заглянуть за угол прицепа.
"Лежал и думал о том, что какой-то важный штрих в последних событиях отсутствовал. Чего-то не было, что-то должно было случиться, но не произошло… Какая-то очень важная деталь, но совсем незаметная деталь событий, встревожила мой разум. Какая? И уже засыпая, я буквально увидел это! Володя взял стул, подошел в погребу, резко открыл его и бросил стул вниз… Звук! Звука падения стула в погребе не было..."
"Когда в трубке воцарилось молчание, женщина в недоумении присела на край старого скрипучего стула. В голове ее стоял какой-то звон, висок пульсировал. Странные далекие слова и фразы смешались и никак не обретали хоть какой-нибудь смысл. Шум и треск раздавались в ушах и заглушали все мысли. Она силилась понять и осмыслить то, что сказал ей звонивший."
"Народ ушел домой. Бабушка осталась одна в будке, разложила газету, погрузилась в чтение. Было тихо. Подозрительно тихо. Даже назойливое бормотание диспетчеров, не затыкавшихся даже ночью, почему-то прекратилось. Вдруг бабушка услышала громкий гудок, доносящийся с вершины горки."
"Ну и ночка! Ветер задувал все сильнее, воздух напитывался влагой, покалывая кожу. Я никак не мог прийти в себя, сосредоточиться. Для начала проверил физкультурный и актовый зал, бассейн… Никаких проблем. Дверь в бассейн раскачивалась на ветру туда-сюда, напоминая трясущегося психа, подающего головой знаки — то «да», то «нет». Причем без всякой системы: да-да-нет-да-нет-нет-нет… Странное сравнение, скажете? Но тогда мне в самом деле так казалось." (Х. Мураками)
Четвертый день я отсутствовал дома. А на пятый день я попросил у соседа бинокль. После заката фигурка по-прежнему неподвижно маячила в окне. Я навел бинокль, но меня ждало разочарование – никак не удавалось поймать нужный фокус. Я мог разглядеть подоконник и рамы, а вот фигура была размазана – по-видимому, ребенок сидел не у самого окна, а чуть подальше. Однако после эпизода с биноклем мне стало казаться, что черные провалы глаз смотрят исключительно на меня. Я стал занавешивать окно и вообще уходил пить чай в другую комнату.
"Моя жизнь превращалась в настоящий ад. Одиночество сводило меня с ума, но при этом я ужасно боялся встречаться с людьми. Даже если их было несколько, иногда стоит лишь немного замешкаться, и ты не заметишь, как останешься с человеком один на один. И вновь смотришь в этим пустые кукольные глаза. Иногда я буквально заставлял себя ходить на большие шумные сборища, но даже там я не мог перестать думать о своем проклятье, и часто уходил раньше всех. Один."
Старенький эпизод под новой редакций, скоро вернемся на старые рельсы, приятного прослушивания!
"Несколько часов блужданий в болотной воде не пошли мне на пользу и, в очередной раз споткнувшись о корягу, я не удержал равновесие и с головой ушёл под воду, набрал полные лёгкие мутной жижи. Случайно открывшиеся глаза горели огнём из-за грязи и обломков веток, мозг никак не мог отличить верх от низа. Нащупав дно, я попытался упереться в него ногами, что бы выпрыгнуть из тягучей воды, но ботинки скользнули по внезапному склону и я оказался глубоко в толще болота. Сознание и не думало гаснуть — сердце билось, как сумасшедшее, а лёгкие всё пытались добыть кислород, толчками наполняясь тиной и сгустками торфа. Я вспомнил, что уже так умирал. Эта мысль ужасала — это значило, что если я не выплыву — останусь тонуть в невесомости навечно. Беспомощно дёргаясь, я искал и не могу найти хоть какой-то ориентир, чтобы всплыть."
Когда меня спрашивали, зачем мне, такому большому шестилетнему мальчику, вообще обливаться кипятком, я честно отвечал правду. Мне посоветовал брат. Я верил ему, я любил его, у него всегда были самые лучшие идеи и самые интересные игры! Неужели он мог предложить что-то плохое? Родители говорили не выдумывать, а сами тревожно переглядывались. После того как я выписался из больницы, они отправили меня к другому врачу. Тот говорил, что брата у меня нет, что всё его существование — иллюзия. Давал таблетки. Уговаривал и убеждал. Но смысла в том уже не было: после того как я обжёгся, брат исчез.
"В это время как раз приехал хозяин соседнего участка — Толик. Увидев, что мы вскрыли погреб, попросил посмотреть. Сказал, что с детства мечтал узнать, что там внутри. Как рассказывал его отец, погреб этот стоял тут еще со времен гражданской войны, задолго до того, как участки под дачи стали раздавать. Местные жители считали его проклятым, поэтому и замки навесили. Те, кто здесь до нас жил, даже не пытались заглянуть — боялись. Может, поэтому и дачу в итоге забросили. Я рассказал Толику про наши опыты с продуктами и керосиновой лампой. Тот лишь похихикал в ответ..."