Открытый Философский Факультет

Авторская аннотация курса: Имманентное Невозможное господствует в равной мере в нашей повседневной жизни, в экономике и политике, в культуре и теории. Оно осуществляет свою власть через разного рода эмиссаров: Новое, Риск, Корреляционизм, маниакально-депрессивный синдром - имена лишь нескольких из его ставленников. Однако учреждая свой режим через этих посланников, само оно остается в тени. Целью лекций будет рассмотрение онто-экономической ситуации последних столетий для выявления главных способов производства Имманентного Невозможного: Негации, Различия и Избытка. Именно конфликт между этими способами производства будет выявлен как детерминирующий движение европейской философии. Только проследив за генезисом Имманентного Невозможного и за его историей, мы сможем по настоящему поставить вопрос о способах его преодоления. _______________ Несколько фактов о лекторе: - философ, доцент ЕУ СПб (программа социально-политической философии) - автор книг «Коинсидентологи: краткий трактат о методе» и «Невозможное и совпадение: о революционной ситуации в философии»

Авторская аннотация курса: Серебряный век, к которому мы постоянно обращаемся, был явлением, когда величайшие мыслители, философы, писатели того времени ощущали себя «последними в ряду», замыкающими важную эпоху, после которой не будет ничего. Ощущение конца света выпало на эпоху «стыка веков», когда писатели создавали глубинные произведения, обозначив пламенную и разрушительную эпоху до и после Первой мировой войны и революционных событий. В стремительно формирующейся парадигме модернизма продолжает свою судьбу русский символизм. И на поверхности вновь оказываются вопросы и темы символа, мифа, поэтики, слова и времени. Что такое «символ»? Что лежит в основе философии символизма? Воспоминание ли это, мировая душа, мировое или мифическое сознание? Теоретики полагали, что символ в своей истории, может совершить определенный «круг», охватив широчайший спектр значений, от положительного до отрицательного. Символ обнажает слово. Слово для поэтов Серебряного века становится – плотью, кровью, жизнью. Слово в своем новом много-пространственном измерении способно приблизить стихотворное произведение к музыкальному, только в этом стихийном состоянии оно и может воздействовать на умы и души. Слово раскрывает символическое, мифологическое и метафизическое измерения. В литературе Серебряного века мифопоэтические эксперименты сочетались с экспериментами метафизического характера, мистическим опытом, вещими снами, визуальными галлюцинациями и «автоматическим письмом» с того света. Религиозно-философские собрания, как и идея «Третьего Завета» организуются величайшими мыслителями современности: З. Гиппиус и Д. Мережковский. На что были направлены эти эксперименты? Прежде всего, на осознание возможности непримиримого союза языческого и христианского, души и тела: «дух — культура, плоть — народ; дух — религия, плоть — земная жизнь…». И главным героем становится время, отношение к нему и с ним. Поэты и писатели пытаются уловить не только мгновение, а звук, шум ветра, движение стихии, так точно характеризующие революционную эпоху. Создание нового типа театра – возможность эксперимента, новая техника исполнения, новые зрители. Одним из важных атрибутов времени остается культура мифотворчества. «Бродячая собака» и другие пространства - плацдарм выступлений и встреч, вокруг которых создается собственная мифология, которая затем увековечивается в известных литературных текстах. Круг замыкается, возвращаясь к слову, символу, духу. В это кольцо нам и предстоит войти

Авторская аннотация курса: Метафизика в глазах рассудка – дело безрассудное: столь же отвлеченное, темное и праздное, сколь и безнадежное, пустое. Она бьется над вопросами, которые заведомо не в силах разрешить. Сама природа разума делает их неприступными. Однако со «странною» (Кант) судьбой разума – с неотступностью метафизических вопросов – природа ничего, естественно, поделать не способна, даже если тот признает свою немощь, избавится от догматических иллюзий и «обхитрит», по Гегелю, весь мир. Судьбу, субстанцию превратности обманывать – самая пустая из собственных затей рассудка. А метафизика, если здраво рассудить, – не прихоть, не исключение из правил логического благочестия, а просто частный случай высшего закона: чтобы быть собой – чистым и сущим не только на словах, опыт разума обязан быть отчаянным. Читает Николай Иванов

28 октября в Музее звука в 19:00 стартует курс "Введение в онтологию". Читает куратор Открытого Философского Факультета Илья Мавринский. А для настроя аудио-анонс!

Мы проводили Диалоги и встретили «неновогодний офф-топ». Мы покушаемся на диспозитив и отменяем Новый Год – никаких мандаринов и шампанского. Только Абсент и Pink Floyd! Переворачиваем формат: говорят не спикеры, говорят все! Обсуждение фильма «The Wall». Прорываемся сквозь сны разума! встреча состоялась 26 декабря 2018

Анонс авторского курса: "Выявление смыслообразующих мест - топосов, в которых сконцентрированы существенные концепты греческого миросозерцания. Такие точки предельного сгущения смыслов мы видим так: эпос - этос - космос - фюсис - хронос - патос - кайрос - логос."

Анонс авторского курса Нины Щербак в ОФФ (начало 05.06.18) Авторская аннотация курса: "Цель курса – познакомиться с возможными взглядами на интерпретационный потенциал текста, искусство их истолкования, изучение отношений между говорящими и слушающими, между языком и миром. Освещаются основные понятия нарратологии: нарративность, сюжет, фабула, событийность, и ее многоаспектность, абстрактный автор и читатель. Философии Мартина Хайдеггера и его взгляд на языковые феномены, труды Вильгельма Дильтея, Х-Г. Гадамера, Михаила Бахтина, Павла Флоренского, Ролана Барта, Женнетта, Ц.Тодорова, Людвига Витгенштейна помогают осознать, каким образом литературоведы и философы, читатели и писатели подходили к проблеме интерпретации художественного текста. Структурализм ставит своей задачей перенести лингвистические методы на материал художественной литературы, обнаруживая универсальную структуру, лежащую в основе литературных явлений. Постструктурализм вводит в обращение определенное количество понятий, таких как ризома, различие и повторение, которые позволяют трактовать философские и литературоведческие проблемы кардинально по-новому, разрушая общепринятые нормы или устоявшиеся взгляды на проблему классификаций или бинарных оппозиций. Труды Ж. Дерриды, Ж. Делеза и Ф. Гваттари, Бодрийяра, Ю. Кристевой, М. Фуко позволяют увидеть, как происходит объединение философских, литературоведческих, лингвистических исследований, обозначить их точки соприкосновения и сферы взаимовлияния." https://vk.com/off_scherbak https://castbox.fm/channel/2fa1af4277d8c4deeb7e3aa4384727b5f0617410

18 мая мы открываем второй цикл Диалогов, который будет посвящен теме «Норма»: что люди имеют ввиду, когда говорят о чем-то «это нормально» или «это ненормально»? Почему многим людям важно быть нормальными? Какие существуют подходы к пониманию нормы, зачем нормы нужны и нужны ли, кто и каким образом эти нормы задает? Будем разбираться в этих и многих других вопросах вместе с нашими спикерами. Модератор - Кирилл Половников Первый диалог будет посвящен тому, как разворачивается феномен чтения, языковые игры и интерпретации. А беседовать мы будем с Ниной Щербак (кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии и лингвокультурологии СПбГУ, российский прозаик, сценарист). Разговор направляет Кирилл Половников. Аннотация спикера: Понятие нормы во многом институционально обусловлено. Вслед за Мишелем Фуко можно говорить о том, что норма диктуется определенными ценностями конкретной исторической, культурологической эпохи, и тем, что в данную эпоху об этой норме говорится отдельными людьми или целыми институтами. Захватывающим становится момент «отхода от нормы», тенденция к «необыкновенности», «эпатажу», «трансцендентности» то есть некоторое разрушение сложившегося стереотипа, которое особо заметно при рассмотрении произведений искусства или художественных произведений конкретной эпохи. Смена научной или эстетической парадигмы происходит во всех областях искусства одновременно, в литературе, лингвистике, в философских учениях. Необходимость подобной смены эстетических средств диктуется желанием и необходимостью заново ощутить этические нормы, которые остаются, или должны оставаться при этом неизменными. Феномен чтения и письма во второй половине XX века представляет собой смену литературного стиля. Одновременно происходит изменение взгляда на природу языка. Язык больше не делит мир на истинность и ложность, а вступает с читателем в игру бесконечных смыслов. Языковая норма, заложенная словарем, теория референции, то есть идеи логического атомизма уступают место бесконечному множеству смыслов, языковым играм, свободе интерпретаций. Норма является понятием, которое скорее относится к сфере «статики», в то время как процесс чтения и интерпретации текста - это сфера «динамики». Несколько Фактов о Нине Феликсовне: - Закончила английское отделение и аспирантуру филологического факультета СПбГУ, магистратуру Ланкастерского университета (Великобритания). - Читала лекции по русской и английской литературе в Лозаннском Университете (Швейцария), Университете им. Павла Йозефа Шафарика (Словакия), работала корреспондентом газеты «Лондон Инфо», преподавала русский язык в Шеффилдском университете (Великобритания) - Автор более сотни научных и научно-популярных статей, 8 монографий, 5 художественных книг, более 100 сценариев на телеканале «Культура» (программы «Место и время», «Неизвестный Петергоф»). - Лауреат премии журнала «Звезда» (2003)

Анонс авторского курса И.И. Мавринского в ОФФ (начало 10.05.18) Авторская аннотация курса: Свобода от целого, его организаций, значимостей, стратегий поведения и субъективации, горизонтов удостоверения есть попытка охватить ту черту, линию, манеру речи, через которые становятся заметны «перегной», «осадок», «культурный пласт». Охватить не для того, чтобы «пересобрать» целое, сменить одну линию означающих на другую, присвоить и развернуть то, что стало заметным, но, чтобы попробовать удержать «предел своих интенсивностей». По сути, речь идет о том, чтобы дать слово множественности, то есть на место трансценденции, транслирующей целое на все поле предметности, поставить тот поток частиц, который удаляясь или превращаясь, предоставляет условия возможности для самого целого.