Глава 33. Бутоны и цветы. Аудиокнига "Диана" Susan Warner 1877
Перевела и озвучила книгу Галина Гура

Сентябрь подходил к концу. В воздухе и на море приближалось время штормов, но на Диану снизошло абсолютное спокойствие. Вовсе не спокойствие смерти, ибо после смерти в этой войне приходит не только победа, но и новая жизнь. Было очень странно даже для неё самой, она перестала думать о капитане Нолтон; если и думала о нем, то только с осознанием, что его власть над ней кончилась. Она чувствовала себя человеком, освобождённым от беспомощного рабства. Была некоторая хромота, ещё оставались синяки от прошедшей борьбы; но Диана каждый день приходила в себя, возвращались упругость и тепло к членам, которые ещё недавно были жёсткими и холодными.

Для неё снова светило солнце, небо стало голубым, и купол его с каждым днём становилась всё выше и ярче. Приехав в Клифтон, Диана увидела красоту и новизну своего нового окружения; теперь она начала ими наслаждаться. Солёный воздух был восхитителен. Лёгкий утренний туман над заливом, хранил в своих таинственных складках целый день обещания, что появится солнышко. Когда волны были спокойны, доносился мягкий низкий гул далёкого города, делая одиночество, свежесть и чистоту острова вдвойне редкостными и сладостными. Ребёнок для Дианы тоже стал самым чудесным из наслаждений; больше, чем когда-либо прежде.
Всё это время она получала письма от Басила; не очень длинные, какие мужчина может написать любящей женщине. Это были другие, хорошие письма, какие мужчина может написать женщине, которой его сердце и душа отдали все, что у них есть. Он никогда не говорил об этом, и даже не намекал. Басил не был сентиментален и не был глупым, чтобы просить о даре, который невозможно уступить, или дать усилием воли. Он никогда не терял надежды, так что, хотя для него всё было достаточно мрачно, он мог писать мужественные, сильные, разумные письма, которые, в их полном отсутствии намёка на его собственные чувства, говорили целые тома женщине, которая знала его и могла их понять.
Мысль о нём огорчала её; теперь это была единственная печаль, которая у неё осталась. Её письма к нему были очень редкими и короткими. Диана боялась, чтобы дома на её письме не было штампа из Клифтона, зная, какие недоразумения иногда происходят на почте в Плезант Валей. Она старалась отправлять письма, только из Нью Йорка, когда была оказия. Эти послания были очень абстрактными. Она писала о ребёнке, о миссис Сутфен, подробно описывала увиденное и пережитое, но ни слова о своей внутреннюю жизни, ни о борьбе, ни о победе.