В ресторанах злых и сонных

Шикарный вечер догорал.

В глазах давно опустошённых

Сверкал недопитый бокал,

А на эстраде утомлённой,

Кружась над чёрною ногой,

Был бой зрачков в неё влюблённых,

Влюблённых в тихое танго.

И извиваясь телом голубым,

Она танцует полупьяная

(Скрипач и плач трубы),

Забавно-ресторанная.

Пьянеет музыка печальных скрипок,

Мерцанье ламп надменно и легко.

И подают сверкающий напиток

Нежнейших ног, обтянутых в трико.

Но лживых песен танец весел,

Уж не подняться с пышных кресел,

Пролив слезу.

Мы вечера плетём, как банты,

Где сладострастно дремлют франты,

В ночную синюю косу.

Кто в свирель кафешантанную

Зимним вечером поёт:

Об убийстве в ресторане

На краснеющем диване,

Где темнеет глаз кружок.

К ней, танцующей в тумане,

Он придёт – ревнивый Джо.

Он пронзит её кинжалом,

Платье тонкое распорет;

На лице своём усталом

Нарисует страсть и горе.

Танцовщица с умершими руками

Лежит под красным светом фонаря.

А он по-прежнему гуляет вечерами,

И с ним свинцовая заря.

1920

Ноябрь-декабрь